Победа под Сталинградом звонким эхом отозвалась на всех фронтах. В январе 1943 года была прорвана блокада Ленинграда. На центральном направлении гитлеровцы откатились от Москвы ещё на 130-160 километров. На юге их отогнали от Кавказа. Но враг был ещё очень силён. В районе Харькова ему удалось остановить наше наступление и нанести ответный удар. После этого на всех фронтах наступило затишье. Обе стороны готовились к новым битвам.

Гитлер мечтал о реванше. Для этого он выбрал район Курска. Здесь фронт изогнулся огромной дугой. Войска двух наших фронтов - Центрального и Воронежского – вырвались вперёд и оказались как бы в полуокружении. С севера и юга над ними нависли вражеские армии. Этот выступ был очень выигрышным для фашистского наступления. Гитлер даже назвал его «кинжал, направленный в сердце России».

Ударить по основаниям Курской дуги фашисты пытались ещё ранней весной 1943 года, но наша оборона оказалась им не по зубам. Тогда Гитлер приказал готовиться к большому летнему наступлению. Фашисты решили использовать свой любимый приём: двумя встречными ударами со стороны Белгорода и Орла захлопнуть капкан, окружить и уничтожить наши войска на Курском выступе. Плану будущей операции они дали название «Цитадель». Уже этим было подчёркнуто, что битва предстоит нелёгкая: «цитадель» - то же самое, что «крепость». План летнего наступления 1943 года враги готовили в строжай­шей тайне. Но наша разведка сработала чётко. Общие детали «Цитадели» стали известны советскому Генштабу ещё в марте, а 12 апреля на стол Сталина лёг переведённый с немецкого точный текст директивы верховного командования «О плане операции «Цитадель», ещё даже не подписанный Гитлером (он это сделал только через три дня). Ценнейшие сведения передал разведчик, работавший в Берлине под псевдонимом Вертер. Его настоящее имя до сих пор остаётся тайной.

Направление и силу ударов противника на Курской дуге точно предсказал и Георгий Константинович Жуков. Он изучил данные, полученные нашей фронтовой разведкой, и сделал вывод: фашисты развернут наступление в обход Курска с северо-востока и юго-востока силами 13-15 танковых армий при мощной авиационной поддержке. Так всё и оказалось.

Несколько раз Гитлер откладывал начало операции. Своим генералам он приказал скопить как можно больше сил. Удар должен быть страшным! Особо враги надеялись на свои новые танки - «тигры» и «пантеры» и самоходные орудия «фердинанд».

К июлю 1943 года фашисты сосредоточили в районе Курс­ка 50 лучших дивизий - свыше 900 тысяч солдат и офицеров, 2700 танков, 10 тысяч орудий и миномётов, более 2 тысяч са­молётов.

Готовились к летним боям и наши войска. В район Курского выступа прибыл заместитель Верховного Главнокомандующего Г.К. Жуков. Оценив обстановку, он сообщил И.В. Сталину: «Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее на­ступление окончательно добьём основную группировку противни­ка». Ставка этот план приняла.

Удар гитлеровцев должны были отразить Центральный (генерал К.К. Рокоссовский) и Воронежский (генерал Н.Ф. Ватутин) фронты. За ними в тылу располагались войска Степного фронта (генерал И.С. Конев).

Наша армия и тыл хорошо подготовились к этому сражению. С помощью местного населения было оборудовано 8 оборо­нительных рубежей. Только одних траншей и ходов сообщений на Курском выступе было отрыто около 20 тысяч километров (по­ловина длины экватора Земли), построено более 900 дзотов, 46 земляных валов. В Курске оборудовали 13 госпиталей, обеспе­чили их врачами и медсёстрами.

1 июля Гитлер объявил дату начала наступления: 5 июля. Особое внимание он обратил на внезапность удара. Всё должно было держаться в строжайшем секрете до последнего часа. Но наша разведка узнала не только день, но даже точное время начала наступления противника - 3 часа утра.

Накануне с вечера фашистские войска стали выходить на исход­ные рубежи атаки. В окопах скапливались солдаты, в рощицах не­далеко от переднего края разогревали моторы танки и бронемаши­ны. А в это время на другой стороне фронта наши артиллеристы заряжали орудия, в самолётные люки подвешивали бомбы. Ровно в 2 часа 20 минут по скоплениям вражеских войск ударили совет­ские пушки и бомбардировщики. Вот как пишет об этом маршал Жуков:

«Вражеские войска находились от нашей штаб-квартиры по пря­мой не более чем в 20 километрах. Мы слышали и ощущали ураган­ный огонь, и невольно в нашем воображении возникала страшная картина на исходном плацдарме противника, внезапно попавшего под ураганный огонь контрподготовки. Застигнутые врасплох вра­жеские солдаты и офицеры наверняка уткнулись носом в землю, в первую попавшуюся яму, канаву, траншею, любую щель, лишь бы укрыться от ужасающей силы разрывов бомб, снарядов и мин...»

Пленные немцы потом рассказывали, что этот удар был для них полной неожиданностью. Особенно сильно от него пострадала вражеская артиллерия, почти всюду была разрушена связь, систе­ма наблюдения и управления войсками. Фашисты очухались толь­ко к половине шестого утра. Наступление они всё же начали, хотя и не везде одновременно и не совсем организованно.  

По плану «Цитадель», фашисты должны были окружить 2 наших фронта за 4 дня. Не вышло. Каждый клочок зем­ли давался им ценой огромных потерь. С огромным трудом враги продвинулись вперёд, где на 30, а где только на 10 километров.

Самое страшное сражение произошло у станции «Прохоровка». На огромном поле лоб в лоб сошлись две танковые арма­ды - наша и фашистская. В этой гигантской битве участвовало почти 1200 танков. На острие немецко-фашистской атаки шли 100 «тигров» и «пантер», за ними, как за щитом, двигались дру­гие танки, самоходные орудия, бронетранспортёры с пехотой. Здесь были отборные фашистские танковые дивизии: «Адольф Гитлер», «Мёртвая голова», «Райх». Их встретили танкисты ге­нерала П.А. Ротмистрова. В ближнем бою наши подвижные Т-34 пробивали борта тяжёлых «тигров». Когда выходила из строя пушка или кончались снаряды, танкисты шли на таран. В наушни­ках звучал голос Ротмистрова: «Побольше огня! Ни шагу назад!»

Враги остановились только к вечеру. Закатное солнце с трудом пробивалось сквозь густые клубы чёрного дыма. На Прохоровском поле догорали четыре сотни фашистских танков. Наши потери тоже были большими - почти 300 машин. Но задача была выпол­нена: враг измотан, его танки выбиты. От обороны пора перехо­дить к наступлению.

Утром 12 июля 1943 года была проведена мощная артилле­рийская и авиационная подготовка. Наши самолёты сбросили на позиции противника более 3500 фугасных и осколочных бомб. По плану «Кутузов», началось наступление на занятый немцами Орёл. После двухдневных боёв вражеская оборона была прорва­на. Гитлеровцы стали поспешно стягивать к участку прорыва до­полнительные силы. Для того чтобы сломить сопротивление противника, советское командование ввело в бой резервные войска.

На рассвете 5 августа Орёл был полностью очищен от врага. Одновременно, по плану «Полководец Румянцев», развернулось наступление на Белгородско-Харьковском направлении. Белгород был освобождён в тот же день, что и Орёл. В честь этих побед в Москве прогремел первый в истории Великой Отечественной вой­ны артиллерийский салют.

В Харьков наши войска вошли 23 августа. Это был последний, 50-й день Курской битвы. На «огненной дуге» было разгромле­но 30 вражеских дивизий. Фашисты потеряли почти полмиллиона солдат и офицеров, полторы тысячи танков, 3700 самолётов. Стра­тегическая инициатива прочно перешла к Красной Армии.

­ Знаешь ли ты:

В небе над Курской дугой свои первые воздушные победы одержал будущий трижды Герой Советского Союза Иван Коже­дуб: 6 июля 1943 года он сбил «юнкерс», через три дня уничтожил ещё два фашистских самолёта, а в октябре на счету Кожедуба было уже 20 сбитых вражеских машин. Едва завидев его, краснозвёздный истребитель с номером 27, немецкие асы удирали за горизонт.

К концу войны Кожедуб вогнал в землю 62 фашистских самолёта, в том числе над Берлином два новейших реактивных Ме-262. Сам он не был сбит ни разу. После войны Иван Никитич Кожедуб коман­довал авиационными соединениями и стал Маршалом авиации.

Во время Курской битвы, 6 июля 1943 года, лётчик-истребитель Александр Горовец в одиночку вступил в бой с 20 вражескими бом­бардировщиками. За 15 минут он уничтожил девять фашистских самолётов. Такого в истории мировой авиации никогда не было. На машину Горовца, расстрелявшего весь боезапас, напали немецкие истребители. Отважный лётчик погиб, но слава о его подвиге раз­неслась по всем фронтам.

Командир танка Т-34 лейтенант Алексей Ерохин за два дня боёв на Курской дуге уничтожил 6 тяжёлых самоходных орудий «фердинанд» (немцы дали им ещё и другое название - «элефант», в пере­воде - «слон»). Первую самоходку Ерохин подбил только с пятого выстрела. Когда стемнело, лейтенант подобрался к невиданной до этого машине. Оказалось, что четыре снаряда попали самоходке в лобовую броню и не причинили ей вреда - только вмятины оста­лись. А вот пятый снаряд угодил как раз в то место, где на «элефанте» стояли дополнительные бензиновые баки. От страшного удара бензин взорвался и самоходка загорелась.

Теперь Ерохин знал, где у «слона» слабое место. В лоб его не возьмёшь, зато борт там, где баки, можно продырявить. Что и было доказано на следующий день: в новом бою наш танкист сжёг ещё пять «элефантов».

В бою под Прохоровкой на «тридцатьчетвёрку» лейтенанта Бондаренко напали два «тигра». Бондаренко их вовремя заме­тил и спрятал свой танк за подбитую немецкую машину. Из этого укрытия он четырьмя снарядами поджёг один «тигр». Фашисты выскочили из горящего танка и тут же попали под пулемётную очередь. В это время по Т-34 стали стрелять два вражеских про­тивотанковых орудия. Одно из них Бондаренко расколотил снаря­дом, а другое раздавил гусеницами. Когда наш танк подбили, эки­паж во главе со своим командиром продолжил бой врукопашную с фашистами, тоже выбравшимися из подбитых танков.